Почему лечить уши теперь нестрашно - интервью с Аркадием Гохманом и Натальей Гусевой
Что такое лор-комбайн и электроретинограф, как вместо двух дней в больнице можно провести исследование за 10 минут и почему теперь дети могут не бояться лор-врачей, автор и ведущий ПАИ-live Александр Машкарин расспросил главного врача Псковской детской областной клинической больницы Аркадия Гилеровича Гохмана и и. п. заведующего лор-отделением учреждения Наталью Гусеву о долгожданном новом уникальном оборудовании, которое сюда недавно поступило.
«За нами только Москва»
– Вы действительно ждали поступления новой техники?
Аркадий Гохман: Мы ее и заказывали и ожидали. Данное оборудование поступило в рамках национального проекта развития здравоохранения по программе развития детских поликлиник. Это средства федерального бюджета. Сейчас мы находимся в лор-кабинете и видим лор-комбайн, проще говоря, установку, которая позволяет врачу и диагностировать, и лечить все лор-заболевания. Врач [Наталья Гусева] более подробно нам расскажет об этом. Но это очень сложная техника, и мы ждали ее достаточно давно. Кроме лор-оборудования в этом году в рамках национального проекта также было закуплено оборудование для офтальмологии. Таким образом, мы оснастили две службы: лор и офтальмологию.
– Самое «популярное», на мой взгляд, у детей направление.
Аркадий Гохман: Да. Данные медицинские специальности, я бы сказал службы, раньше, в 80-70-е годы, действовали как у доктора Айболита: у него налобное зеркальце, и он с этим зеркальцем, со шпателем заглядывает в ротик, или такие есть зеркальца, как щипчики, он заглядывает ими в нос, или воронка для уха, и он туда этим зеркальцем светит и смотрит, что там творится. Таким рутинным способом и сейчас работают, никто этого не отменял, но это все-таки клиническая больница - третий уровень оказания медицинской помощи, за нами только Москва в прямом смысле этого слова.
– То есть один из самых высоких уровней.
Аркадий Гохман: Да, за нами только федеральные клиники. Поэтому нам необходимо диагностировать то, что не смогли диагностировать на местах. А для этого нужно современное оборудования – такое, как это, или такое, как офтальмологическое. В данных специальностях, как никогда, требуется именно современное оборудование. Это очень тонкие вещи.
– Не могу не спросить. Пандемия коронавируса все еще с нами, но поликлиника детской областной больницы работает практически в штатном режиме. Я правильно говорю?
Аркадий Гохман: Да, абсолютно верно! У нас идет запись в полном объеме. Единственное, что требуется: на входе измеряется температура, обрабатываются руки – и все.
– У нас обработали руки, бахилы здесь были все время, с масками нам тоже помогли.
Аркадий Гохман: Да, и соблюдается, конечно, строгий временной режим между пациентами. Если вы обратили внимание, здесь нет такой толпы, или, извините за сленг, пациентов, которые выстроились по типу «вас тут не стояло». Такого нет, все четко расписано.
– Без предварительной записи…
Аркадий Гохман: Конечно, у нас идет только предварительная или полная запись, и, соответственно, по времени пациенты разделены, поэтому нет перекреста. Потоки к разным специалистам разделены. Поэтому кажется, что вроде пациентов немного, но в целом за смену проходит достаточно большое количество. Кто к нам направляется, все проходят.
– Аркадий Гилерович, по поводу оборудования: вы мне за кадром сказали, что стоит вот эта волшебная штука почти 5 млн рублей.
Аркадий Гохман: Да.
– Недешево, хотя подозреваю, что, наверно, по медицинским меркам есть и гораздо более дорогостоящие вещи. Но все-таки спрошу: наверняка вы ждете еще какой-то техники? А если не ждете, то чего хотели бы?
Аркадий Гохман: Ждем. Я сказал про офтальмологическое оборудование, которое уже поступило: это электроретинограф, очень сложная техника. Она позволяет определить сигналы, которые передаются в мозг от каждого нейрона, который находится в глазу. Глаз воспринимает все, там есть колбочки, палочки и так далее, сетчатка глаза. Так вот фиксируются сигналы от каждой колбочки, палочки с этой сетчатки, которые идут в глазной нерв, а также передача с глазного нерва в мозг. Это позволяет определить, насколько глубоко поражение. Это очень важно, скажем, при снижении зрения, связанном с кровоснабжением сетчатки. Очень важно это для определения группы инвалидности, без ретинографии МСЭ не принимает вообще. Но это очень сложный аппарат. Также в этом году была закуплена щелевая лампа. Современные щелевые лампы – это тоже достаточно сложное устройство, они позволяют полностью рассмотреть все камеры глаза. Авторефрактометр, который позволяет определить глаз как линзу. Если проще сказать, не нужно подбирать очки таким образом: это какая буква, это какая буква, – можно просто у любого, хоть у грудничка, посмотреть и определить, есть изменения зрения или нет. Он определяет кривизну роговицы, прозрачность хрусталика и так далее, то есть тоже сложная техника.
– Сейчас, оказывается, все просто.
Аркадий Гохман: Все просто. И еще мы ждем поступления по этой же программе – поступления аппарата УЗИ для глаза. Это последний для нас аппарат, который до конца оснастит на самом современном уровне офтальмологию.
– Слушайте, ваш офтальмолог должен быть очень счастливым человеком.
Аркадий Гохман: Он не один, их несколько, и еще двое в декрете.
– Вдвойне счастливы.
Аркадий Гохман: Да.
Без госпитализации
– Друзья, я напоминаю, что мы сегодня в детской областной клинической больнице разговариваем о поступлении нового медоборудования. Честно говоря, я впечатлен: тут куча всяких штук, камера – но выглядит это ультрасовременно. Наталья Павловна, расскажите, пожалуйста, что это за чудо-аппарат, к чему вот эти «гвозди для йоги» и всякие стальные трубочки, в которых я, кажется, разглядел видеокамеры.
Наталья Гусева: Давайте я начну с того, что мы давно ждали этот лор-комбайн в поликлинике. Почему? Потому что он врачам очень облегчает работу. На поликлиническом приеме мы можем полностью обследовать ребенка, не требуется госпитализация в отделение. На этом аппарате можно посмотреть самую частую патологию, даже аденоиды без всякой лучевой нагрузки ребенку сразу же диагностируются, родители также видят этот диагноз, видят аномалию развития на аппарате – получается объективно. Когда не было эндоскопов, чтобы диагностировать данную патологию, требовалось направление на госпитализацию. В отделении есть похожий комбайн, но он не такой совершенный.
– В общем, длительная процедура, выписка направления, личная госпитализация.
Наталья Гусева: Длительная процедура, требующая госпитализации, да. Ребенок лежал в отделении от двух до трех дней, чтобы полностью его обследовать, посмотреть. Здесь же в пределах 10-15 минут поликлинического осмотра можно с точностью диагностировать.
– То есть 10 минут сейчас – и двое суток раньше.
Наталья Гусева: Да. Также здесь, в поликлинике, можно сразу сделать процедуры, такие как перемещение по Проетцу, промывание пазух по Зондерману…
– Прямо страшные вещи говорите.
Наталья Гусева: На самом деле ничего страшного. Здесь есть система отсосов, которые помогают удалить патологическую слизь из носоглотки и тем самым облегчить дыхание. Раньше мы этого в поликлинических условиях не делали, это требовало курса только в отделении. Сейчас ребенок вполне может получить эту помощь в течение 10 минут на осмотре. Дальше самое главное, что у нас появились эндоскопы – жесткие и гибкие. Благодаря эндоскопу можно хорошо выявить патологию гортани.
– Покажите, как он выглядит.
Наталья Гусева: Он у нас сейчас не стерильный, разобранный. Он подключается, и получается….
– Это гибкий эндоскоп?
Наталья Гусева: Это гибкий эндоскоп.
– С камерой на конце?
Наталья Гусева: Да, с камерой на конце, конечно. Он подключается так же, как сейчас жесткий эндоскоп был продемонстрирован, к телевизору, и всю патологию можно увидеть. Раньше проверить гортань маленьким детям было практически невозможно, и приходилось прибегать к наркозу, более взрослым детям, более 10 лет, делали непрямую ларингоскопию, то есть смотрели ту же самую гортань. Но, повторюсь, это было неудобно, также рвотный рефлекс очень часто присутствовал у детей. Тем более один врач увидит, второй врач увидит, третий врач посмотрит …
– Да сколько ж можно, да!
Наталья Гусева: Да. И это было проблемой для ребенка. Сейчас же с помощью этого эндоскопа гортань и голосовой аппарат ребенка можно посмотреть быстро, безболезненно, элементарно, вывести все это на экран и проконсультироваться сразу с несколькими специалистами. И повторюсь, для ребенка это проще, и родители это видят, и, скажем так, никаких проблем.
– Я хочу записаться на прием к врачу. Теперь это действительно выглядит существенно гораздо проще, и детям будет интересно, потому что выглядит как игровой процесс.
Наталья Гусева: Самая элементарная процедура – это промывание серных ушных пробок: часто у маленьких детей из-за скопления обильной серы образовывались ушные пробки, которые вызывают болезненность и так далее. Раньше это была такая процедура, где достается большой шприц, все по старинке делается, и маленькие дети очень боялись даже одного этого вида. Сейчас же просто вставляется обычная насадка и эта серная пробка вымывается в течение минуты-двух. Это экономит время, и пациенты не нервничают, и родители довольны, и все просто, и для врача легче.
– Пользовались уже?
Наталья Гусева: Конечно!
– Как дети реагируют?
Наталья Гусева: Спокойно. Самое страшное в этой процедуре было то, что когда по старинке достаешь большой шприц, маленьких детей, особенно от трех до пяти лет, больше пугает не сама процедура, не давление воды, а вид самого этого огромного шприца. Здесь же вот, пожалуйста, спокойной насадкой все это делается элементарно, и никакого страха нет.
– Это если ребенок до этого не был в кабинете у стоматолога, а то немножечко похоже.
Наталья Гусева: Да, с этим, конечно, некоторые сравнивают.
– А вот это жесткий эндоскоп с камерой на конце.
Наталья Гусева: Это жесткий эндоскоп, да.
– Видно на экране, что он показывает изображение.
Наталья Гусева: Да, тут есть разные настройки. Сейчас самая стандартная, с подсветкой, чтобы все было видно ярче, четче. Эндоскоп для диагностики носовой полости. Если, например, полипы в носу, а также есть блок соустья – все это можно увидеть благодаря эндоскопу без всякой подготовки на стационаре, то есть прямо здесь можно сделать диагностику, уже назначить конкретное лечение и рассказать о ходе, этапах лечения. А раньше это был такой процесс, что мы могли только носовым зеркалом увидеть что-то похожее на полип, отправить на компьютерную томографию либо на МРТ, чтобы больше увидеть, понять, откуда этот полип растет, что да как, и потом уже направляли на лечение. Сейчас же за 10 минут все это решается.
– Вместо нескольких походов к врачу один.
Наталья Гусева: Да, один поход к врачу.
– Наталья Павловна, все-таки что это за гвозди?
Наталья Гусева: Это не гвозди. Здесь просто инструментов нет, потому что инструменты стерильные, чтоб их не расстерилизовывать, решили их сюда не класть. На эти гвозди, как вы выразились, укомплектовываются ушные воронки.
– А, понятно, держатели.
Наталья Гусева: Держатели для ушных воронок, да. Повторюсь, это для стерильных предметов. Чтоб их не расстерилизовывать, мы решили их не выкладывать.
– Вот так вот, все по науке. Я, честно говоря, очень впечатлен. Не бойтесь ходить к врачу! Оборудование действительно становится современным, с каждым месяцем в лечебные учреждения региона поступает новая техника по национальным проектам. И действительно, если раньше вам на то, чтобы диагностировать какое-то заболевание, требовались дни, недели, то теперь в некоторых случаях это можно сделать за 5-10 минут. Не болейте!
